Двадцать третий, «ОБЕРЕГ».23 ОСпН

Двадцать третий, «ОБЕРЕГ»

Одиннадцать лет назад масштабные боевые действия на Северном Кавказе фактически прекратились. В города и села потихоньку стала возвращаться мирная жизнь. Однако работы для силовиков меньше не стало. Бандиты, боевики, террористы, изменив тактику, продолжали действовать мелкими группами. Здесь требовалась долгая, упорная оперативная работа, носящая точечный характер. Словом, работа для спецназа.

Руководством МВД было принято решение о создании во внутренних войсках новых отрядов специального назначения. Один из них получил место постоянной дислокации в Челябинске. 17 июля 2002 года в Советском районе города появился 23-й отряд специального назначения.

Сейчас отряд, которым командует полковник Сергей Задорожный, — самое крупное подразделение специального назначения на территории Южного Урала, одна из основных силовых составляющих оперативного штаба Национального антитеррористического комитета при УФСБ по Челябинской области. Его ценят коллеги, уважают местные жители, давно привыкшие видеть на улицах Челябинска солдат и офицеров в краповых и зеленых беретах. Но это сейчас, а в самом начале пути вновь созданной боевой единице внутренних войск предстояло не только встать на ноги, но и доказать свою состоятельность.

Виктор Фомченко, полковник запаса, командир 23 ОСпН в 2002–2005 годах:

— Так уж распорядилась судьба, что я принимал участие в создании обоих отрядов спецназа в Уральском региональном командовании. В 1996 году я окончил академию и отправился в только что сформированный нижнетагильский ОСпН на должность заместителя командира отряда. Поэтому, когда в 2002 году мне предложили возглавить новую часть спецназа, определенный опыт у меня уже имелся.

Я прибыл в Челябинск 15 июля, на следующий день после беседы с главкомом генерал-полковником Вячеславом Тихомировым. Здесь уже полным ходом трудились офицеры штаба Уральского округа. Нам предстояло за три-четыре месяца сформировать организационное ядро воинской части, одну группу специального назначения, подразделения обеспечения, провести боевое слаживание и быть в готовности в октябре убыть в служебную командировку.

Подготовку начали заблаговременно: выбрали территорию для размещения части — наиболее подходящим оказалось место расположения СМВЧ. Получилось, мы выгнали их с насиженного места. Они нам все оставили, а сами поехали обживаться в юго-восточную часть города. Где-то с середины весны командование по всему округу стало подбирать офицеров, которые готовы были служить в ОСпН. Много таковых пришло из той самой «выгнанной» СМВЧ, потому что она из полка превратилась в батальон. Я пригласил офицеров и прапорщиков из нижнетагильского отряда. Они уже работали со мной, знали требования и свой фронт работы. Здесь они делали все самостоятельно, беря на себя решение вопросов.

Наверное, воинская часть, как маленький ребенок, должна пройти «детские болезни». Коллектив у нас только формировался. Мы старались выбирать, назначать на должности подходящих, по нашему мнению, людей, а нередко получалось, что кто-то «перегорал»: протянул год-полтора на волевых качествах, энтузиазме, а потом не справлялся. Следовало его убирать. Кто-то уходил сам, кто-то переводился или увольнялся. Честно скажу, случалось, что распознавали неподходящую кандидатуру уже поздно, когда это наносило вред всему личному составу подразделения. Так, в первой боевой командировке я был вынужден отправить домой сразу двенадцать человек из состава разведгруппы. Почему? Командиры не справились, смалодушничали, уступили более сильным по характеру подчиненным, попросту началось панибратство.

Группы формировались постепенно. Наши офицеры выезжали в воинские части округа и отбирали бойцов. В среднем набирали по 150 солдат-срочников, из которых до «дембеля» в отряде оставалось не более половины, остальные отсеивались. Знаете, в количественном плане у нас проблем особо не возникало, а вот качественный некомплект был серьезным.

Много сил отнимало комплектование отряда материальными средствами, вооружением, техникой, обмундированием, снаряжением. У меня постоянно было 4–6 выездных караулов, которые транспортировали имущество в часть. Большую помощь мы получали от правительства Челябинской области, от местных предприятий. С довольствием, положенным по штату, проблем не возникало, оно иногда даже в избытке было, а, к примеру, нужна бензопила, а ее по штатам не положено. В таких ситуациях выручали спонсоры.

Сейчас, по прошествии десяти лет, кто-то скажет: «Да какие это были спецназовцы? Одно баловство…» Может, и так, но по крайней мере мы были заряжены энергией. Планка была установлена очень высоко, мы старались до нее не только дотянуться, но и перепрыгнуть.

В первую горячую командировку «Оберег» убыл уже в феврале 2003 года. Еще не закончилось обустройство пункта постоянной дислокации, еще формировались подразделения, когда на Кавказ прибыл эшелон со 150 бойцами челябинского спецназа. Работы у спецназовцев, что и говорить, хватало. Одна из основных задач — ведение инженерной разведки. Два маршрута: Ханкала–Аргун и Ханкала–Гикаловское. Первый — 12 километров, второй — около 20. Уральские «спецы» ходили по ним каждый день в течение двух месяцев.

Не менее важной задачей было обеспечение проведения референдума по принятию Конституции Чеченской республики, когда военнослужащие отряда в течение долгого времени несли службу на наблюдательных огневых точках, раскиданных по улицам Грозного. Стоит отметить, что выполнение этих задач не отменяло рутинные задания: мероприятия по проверке паспортного режима, засадные действия, ведение разведывательно-поисковых мероприятий.

Многое в ту командировку было впервые: требовалось время, чтобы привыкнуть к условиям, обустроить тыл. Этим вопросам уделялось большое внимание со стороны как подразделений обеспечения, так и самих групп. Поставить склады, палатки, организовать подвоз продовольствия, дров, отопление — вот когда пригодились знания и опыт, наработанный в ходе изнуряющих полевых выходов на родной Уральской земле.

Тогда отряд потерял своего первого бойца. В ходе проведения инженерной разведки 18 марта 2003 года погиб прапорщик Евгений Савчук. В тот период отряд нес на своих плечах большую нагрузку, служебно-боевых задач было так много, что людей попросту не хватало. Разведгруппа обследовала маршруты без подмены, проходя по 30 км ежедневно. Это наложило отпечаток на психологическое состояние. Группа остановилась недалеко от Гикаловского, около конезавода, когда под ногами раздался мощный взрыв…

Есть у «Оберега» хорошая традиция — 23 мая приглашать в гости родственников павших братишек. (Всего за десять лет существования отряда домой не вернулось 12 военнослужащих.) Эта дата была выбрана не случайно: 23 мая 2006 года челябинский ОСпН понес тяжелые потери. Поздно ночью в 2,5 км северо-западнее Ведено при проведении разведывательно-поисковых мероприятий спецназовцы обнаружили крупную бандгруппу. В результате боестолкновения 4 военнослужащих погибли, 3 получили ранения.

Михаил Скворцов, полковник запаса, командир 23 ОСпН в 2005–2007 годах:

– Опыт приходит из командировки в командировку, наслаивается на основе анализа выполняемых задач. Причем не только положительного, а, в первую очередь, отрицательного. «Молодой» период у воинской части самый сложный: есть бесстрашие, много амбиций, но они мало чем подкреплены.

Прискорбно говорить, но горячие головы отрезвляют потери. В Ведено в мае 2006 года мы понесли самые тяжелые потери. Это была цепь случайностей. Да, что-то можно было предугадать, но все — нет.

Пожалуй, тот майский день стал для меня самым сложным за время службы. Я практически все время находился в Чечне и уехал только 15 мая, ровно за неделю до трагических событий. Тот день помню, как сейчас. Поздно лег спать. Где-то в 3–4 часа мне позвонили. Сообщили, что есть убитые и раненые. Меня как будто оглушило этой новостью. Долго приходил в себя.

Мне всегда было больно и обидно, когда погибали товарищи. Как обидно, когда солдат встает на «лягушку» и знает, что умрет. И мы знаем, что он не жилец. Но мы пытаемся что-то сделать, подкопать, «броник» надеть. Я понимал, что это война, но все равно на душе кошки скреблись…

Тяжким грузом легла на сердца спецов крайняя командировка. 27 января 2012 года по некоторым новостным каналам пробежала скупая информация: в Дагестане идет бой, среди военнослужащих внутренних войск есть убитые и раненые. Только спустя время общественность узнает всю правду о героизме наших спецназовцев. В том скоротечном и жестоком бою погибнут четверо спецназовцев: сержант Денис Козлов, младший сержант Евгений Малов и ефрейтор Евгений Садчиков. Сержант Евгений Эпов за проявленное мужество будет удостоен звания Героя России. Посмертно…

Артем Катунькин, прапорщик, старший инструктор (заместитель командира взвода) 23 ОСпН:

— 27 числа мы выдвинулись в район проведения спецоперации, к утру прибыли на место, получили задачу, рассредоточились и приступили к поиску. Я шел старшим головного дозора поисковой группы. Наткнулись на заросли густо растущего кустарника. Насколько было возможно, обследовали его, пройдя по краю этого лоховника. Через несколько десятков метров за спиной раздались выстрелы. Я слышал, как сбоку Женька Эпов командует своей четверкой. Сразу же рассредоточились и заняли позиции. Вместе с ефрейтором Николаем Горбачевым мы ушли правее места боя, закрыв фланг. Горбачев оказался впереди меня, практически на линии огня. Одергиваю его за ногу: «отползай за меня». Все это время в нашу сторону стреляют. Он потом скажет мне: «Спасибо, товарищ прапорщик, а то я бы остался лежать там…» 

Пулеметчик ефрейтор Артем Садчиков, сориентировавшись в ситуации, стал работать в направлении противника. Бандиты предприняли попытку прорыва, ведя плотный огонь. Одна из пуль оказалась смертельной для Артема.

В этот момент я понимаю, что сейчас боевики двинутся на меня. Затаился. Палец на спусковом крючке. Жду… Из кустов, словно ростовая фигура, появляется бородатый «дух». Дальше все на автомате, короткая очередь — боевик упал, за ним появляются еще двое. Очередь. Одна, вторая, третья… Готовы. Отстегиваю магазин — пустой. Остался один патрон в патроннике. Кто знает, если бы еще остались «духи», успел бы я сменить магазин?!

Выстрелы стихли. Наступила тишина. Слышу, по рации командир вызывает подмогу для эвакуации раненых. Передаю, что у меня тоже «трехсотые».

Майор Т., командир группы специального назначения 23 ОСпН:

— Боевое распоряжение пришло накануне, 26 января. Весь вечер готовили карты, решения на спецоперацию. В ночь выдвинулись в Кизлярский район Дагестана и уже в девять утра приступили к поиску. Четыре поисковые группы от групп специального назначения и одна от разведки, плюс приданные «мотолыги». Они нужны были, чтобы расчищать путь, так как местность труднопроходимая из-за густо растущего лоховника — дикого колючего кустарника.

Наша полоса поиска была разделена арыком. Сначала мы прошли по одной стороне, затем перешли на другую. Из-за растущего стеной кустарника нам пришлось идти не в колонну, а уступом, чтобы максимально увеличить зону обзора. Впереди двигался головной дозор, справа — боковой, позади них ядро, сзади — тыл и между мной и 5-й поисковой группой от разведки приданный мне кинолог с минно-розыскной собакой. Пройдя метров тридцать, возле дерева я наткнулся на валежник, припорошенный снегом. Мне он показался подозрительным, под ним вполне могла скрываться труба воздуховода или вход в блиндаж. Стал раскапывать. В этот момент слышу, ефрейтор Т. подает условную команду. Рядом со мной находился сержант Я., наш санинструктор. Поворачиваюсь к Т., он жестом показывает на землю, на какой-то объект. Мы с Я. делаем пару шагов в его сторону, как рядом с Т. раздается автоматная очередь…

Мне потом кинолог, прапорщик С., расскажет, как в сторону Т. из земли высунулся черный ствол, прогремела очередь. Т. упал. Прапорщик С. успел опустошить почти весь магазин, когда из норы вылез боевик и выстрелил в него. Почти все предназначенные прапорщику пули приняла на себя немецкая овчарка Забава. А прапорщика С. все-таки задело. Но благодаря тому, что его разгрузка немного отличалась от тех, что были на бойцах, свинец насквозь пробил лежавшие в кармане разгрузки два магазина и застрял в бронежилете. Собаку пытались спасти, но не успели довезти до больницы, скончалась в пути.

Я сместился вправо, дал очередь в сторону люка, но самих боевиков не видел, хоть до них и было метра три-четыре. Краем глаза замечаю, что на открытом пространстве на линии огня находится сержант Денис Козлов, успеваю ему дать команду на смену позиции. Денис поднимается, делает короткую очередь, прикрывая товарищей, и в этот момент его настигают пули.

Одновременно к нам подходят две МТЛБ. Одну я ставлю прикрывать эвакуацию Т., в другую кладут раненого и увозят на ВПУ. Через пару минут стрельба затихает. Подошла третья поисковая группа, от них я и узнал, что почти весь боковой дозор погиб…

Когда я понял, что все боевики уничтожены, стал смотреть, где мои парни… Козлов убит, Т. ранен, в боковом дозоре трое «двухсотых»: Малов, Эпов и находившийся неподалеку Садчиков из головного. «Духи» пытались прорваться через них, закидали гранатами. Одну из них накрыл телом Женька Эпов.

Информации по бандитам не было. С частью третьей поисковой группы мы начали заходить на базу, расчищать лоховник броней. Постепенно картина стала прорисовываться. По кустам нашли четыре трупа боевиков, позже пятого привезли бойцы первой поисковой группы. Этот последний из уцелевших «духов» пытался скрыться, забежал в тыл первой группе, все это время вел огонь на ходу. Его снял выстрелом в голову снайпер.

Уже потом выяснится, что эту банду пытались поймать давно, но безуспешно. Все ее члены были очень опытными. Отбор в шайку был жесткий, случайные люди не задерживались. Всех претендентов обучали на базах, те, кто не прошел отбор, были просто пособниками, а самые подготовленные устраивали диверсии и вылазки. Практически у всех наших погибших смертельными стали попадания в голову. Вооружены бандиты были преимущественно АКМами с бронебойными боеприпасами. От базы были подготовлены для отхода четыре тропы сквозь густой лоховник, по которым можно было только проползти. Банда действовала дерзко и молниеносно. Год назад они вступили в боестолкновение с бойцами спецназа ФСБ, но боевикам удалось уйти.

Всего же за свою десятилетнюю историю «Оберег», выполняя служебно-боевые задачи, провел в Северо-Кавказском регионе более пяти лет. На данный момент более 350 военнослужащих отряда имеют боевой опыт, являются ветеранами боевых действий. Именно бойцы «Оберега», наше крепкое спецназовское братство являются главным оружием в борьбе со злом. А попадают в эту «семью цвета крап» совершенно по-разному, имея за плечами разный жизненный и боевой опыт.

 

Старший лейтенант К., старший помощник начальника группы по работе с личным составом — психолог отряда:

— В 2000 году меня призвали в армию. Сперва сказали, что поеду служить в ОДОН, а спустя трое суток ожидания на призывном меня забрали в команду, следовавшую в Северо-Кавказский округ внутренних войск. Я попал служить в поселок Персяновский, в сержантскую учебку. Отучился на командира расчета СПГ-9 и в звании младшего сержанта отправился в оперативный батальон в Нефтекумске. На восьмом месяце службы оказался в Чечне. Тогда я в первый раз понюхал пороху. Мы проводили инженерную разведку, выставляли заслоны на вероятных участках закладки фугасов. Много раз участвовали в мероприятиях по проверке паспортного режима, проще говоря, зачистках, обеспечивали оцепление.

1 января 2002 года нас вывели из Чечни. Тогда я принял решение поступать в военный институт. Написал рапорт, прошел комиссию и поехал учиться в Новосибирский военный институт внутренних войск.

Месяца за три до выпуска начали приезжать «покупатели». Я хотел продолжить службу либо на Кавказе, все-таки места были знакомыми, либо на Урале. 23 августа 2007 года я приехал в отряд, принял должность заместителя командира разведгруппы по работе с личным составом. А за несколько месяцев до моего прибытия отряд возглавил полковник Валерий Косухин, кавалер трех орденов Мужества.

Я быстро влился в коллектив. Благо старшие товарищи не бросили в «свободное плавание». К слову, я многому научился и у своих подчиненных. Не считал и не считаю зазорным подойти к сержанту или прапорщику и попросить его объяснить непонятный мне вопрос. Можно быть хорошим теоретиком, но без практики тебе грош цена. К примеру, военной топографии я научился именно здесь. Когда узнал, что буду временно исполнять обязанности командира группы, подошел к одному из прапорщиков и сказал: «Слава, помогай, учи. У меня в институте было всего восемь часов топографии».

Основной костяк отряда, если говорить о солдатах, сержантах и прапорщиках — это люди, кто служил здесь срочную и потом подписал контракт. Из пришедших с гражданки остаются в строю те, кто ранее служил в спецназе ВВ, МО, других силовых структур.

Те, кто идет в спецназ за длинным рублем, долго не засиживаются. Здесь служат по призванию. К примеру, недавно пришел устраиваться на контракт солдат. Спрашиваю его: «Зачем оно тебе?» Отвечает: «Нравится. И зеленый берет у меня есть, а хочется, чтобы краповый был».

Мы стараемся подбирать людей, кто может думать и принимать правильные решения. Сильные руки и ноги не помогут, если в голове ветер.

В первую мою командировку с отрядом я поехал в январе 2008 года в качестве «замполита» разведгруппы, а на пересменке в мае остался еще на три месяца. Первый мой боевой выход в качестве командира разведывательного подразделения, как сейчас помню, произошел 5 июня 2008 года.

За эти несколько лет хождений по горам было многое. Помню, как в 2009 году моя поисковая группа заходила крайней, находилась на стыке с двадцаткой, саратовским отрядом специального назначения. Мне приказали уйти выше, а на мое место встала поисковая группа саратовских братишек. Вот она как раз и попала. В эфире кавардак, все забито. Мы стали подтягиваться к месту боестолкновения. А так как спецоперация началась в пять вечера, то пришлось двигаться в сумерках. Спустя некоторое время нам поступил приказ остановиться. До группы, попавшей в беду, мы не дошли метров сто. Саратовцы потеряли четверых.

На следующий день они туда вновь пошли, и снова начался бой. Когда у них боеприпасы кончились, мое подразделение их заменило и пошло вперед. Заходим на высоту. Валяются два «духа», оружие, снаряжение. Прошли еще чуть-чуть, нашли базу. Досматривать мы ее не полезли, осмотрели периметр и обозначили его.

В 2010 году я познакомился с «духовским» ноу-хау — шприцами в качестве замыкателей для СВУ. Идем по тропе. Вдруг головной дозор подает команду: «Стой!» То ли кабан разрыл «сюрприз», то ли дождем оголило провода, то ли боевики ставили СВУ на скорую руку, но мы заметили взрывчатку. Банка с гвоздями и болтами, провода и вышеупомянутые шприцы. На обратном пути, когда возвращались в ППД, нашли 155-мм артиллерийский снаряд, заложенный в качестве фугаса.

Крайняя командировка, пожалуй, была для меня самой сложной. Ночью 27 января началась спецоперация. Выехали, встали на ВПУ, поисковые группы под утро пошли. Мы рыли окопы. Я резерву дал команду принимать пищу. Только ложки взяли, как раздались взрывы и стрельба. Это где-то в километре от нас было. Сразу пошла информация о раненых и убитых. Мы слышали два взрыва. Один — это, видимо, Женя Эпов гранату накрыл. К месту боя сразу начали стягиваться подразделения других отрядов. Раненых привезли, вызвали вертушку. Обозначили ей место для посадки дымами, загрузили раненых. Во второй борт — погибших.

Тяжело было всем. Эпова я хорошо знал, мы с ним на «боевую единицу» вместе сдавали.

Подполковник М., начальник штаба 23 ОСпН:

— До прихода в отряд в 2007 году я в спецназе не служил. Перед выпуском из академии осознанно сделал выбор. Понимал, что такое ОСпН, но долго не думал при принятии решения. Не скрою, вначале было тяжело. Во-первых, отношения строятся несколько иначе, чем в линейной или учебной части: здесь, наверное, на первом плане межличностные контакты, а не простое следование букве уставов, ведь в горах задачи ложатся одинаковым бременем и на бойцов, и на командиров. Во-вторых, в спецназе обман «не прокатывает»: надо быть до конца настоящим человеком. И офицеру, и сержанту, и солдату. Быть лучшим на словах долго не получится. Постоянно надо доказывать себе, коллективу, что ты достоин службы в спецназе.

В боевые командировки я начал ездить с отрядом. Прекрасно помню первую. Это было в конце 2007 года. Должен был ехать вместе со всеми, но прилетел позже из-за отпуска по личным обстоятельствам. Сильно переживал, все было в новинку. Одно дело — в академии на картах, другое — по горам ходить. Первый выход… страшно, чего скрывать? Вначале я ходил на сопровождение колонн, а по горам начал лазать только во второй половине командировки.

Первое в жизни боестолкновение произошло в 2009 году в Дагестане. Мы выполняли задачу по блокированию. Боевиков «окучивали» спецназовцы из ФСБ. Мы блокировали пути вероятного появления «духов». Они тащили с собой раненого, это дало нам дополнительное время, чтобы нормально осуществить блокирование. К слову, бородачи всю ночь пытались пройти через наши порядки. Осталось где-то шесть человек. Результат — часть уничтожена, часть ушла. В том бою с нашей стороны потерь не было. Когда утром мы досматривали участок местности перед нашими позициями, то нашли двух убитых боевиков.

Самое тяжелое для командира — это ответственность. Задачу можно выполнить разными способами. А нам главное — людей сберечь. Надо понимать, что на той стороне воюют профессионалы. Это обученный и подготовленный противник. Он приспосабливается к изменениям нашей тактики, выстраивает свою. Например, раньше при выходе из окружения боевики пытались рассредоточиться, прощупать, а уже потом вытянуть на себя костяк группы. А сейчас стараются прорвать его на одном направлении массированным огнем и выйти из окружения. Мы это все отслеживаем, анализируем. В ходе тренировок отрабатываем необходимые изменения, отрабатываем контрмеры.

Боевая работа в Северо-Кавказском регионе — это лишь часть жизни «Оберега». Являясь оперативным резервом Федерального оперативного штаба, личный состав отряда принимает участие в выполнении мероприятий антитеррористической направленности, в том числе и на территории Уральского федерального округа. Ежегодно отряд принимает участие в совместных с органами ФСБ, МВД, подразделениями МЧС учениях, в первую очередь направленных на предотвращение проникновения и саботажа на объектах атомной энергетики и промышленности.

Стоит отметить, что иногда солдатам и офицерам 23-го отряда приходилось защищать жизнь и имущество граждан не совсем привычными способами. Бойцы отряда вступали в схватку с огненной стихией, ликвидируя пожары близ важных промышленных объектов и населенных пунктов. Так, в мае 2004 года в Курганской области они спасли село, вовремя пустив встречный огонь к приближающемуся пламени. В то же время одна из группа вообще была отрезана огнем и выбралась из западни, используя бронированный «Покемон».

Личный состав отряда постоянно принимает участие в соревнованиях среди подразделений специального назначения, демонстрируя высокую профессиональную подготовку. Впервые же спецы из Челябинска громко заявили о себе как о сильной команде на состязаниях 2005 года в Смоленске. Тогда, на третьем году существования отряда, команда уральцев показала хороший уровень выучки.

Долгое время у воинской части, в которой служат ребята из Челябинска не было собственного имени: нарукавный знак обозначал лишь принадлежность к отряду спецназа под безликим номером. 27 марта 2012 года на общем собрании военнослужащие отряда приняли решение дать отряду наименование «Оберег». Почему именно такое? А не что-либо в спецназовском духе агрессивное? Видимо, чтобы в очередной раз подчеркнуть цель, с которой десять лет назад создавалось подразделение, а теперь звучащую девизом 23 ОСпН — «Оберегать и защищать!».

---